в последние два дня, несмотря на внезапную и противную эмоциональную лабильность и mom issues, чувствую себя в этом городе как дома
скачу по снегу в валенках, на зачёте обсуждаем с л. бергсона, потом едем с ней на митинг, смеюсь вместе со всеми над плакатами и осуждающе гудю националистам, и расстраиваюсь вместе со всеми, что в этот раз меньше говорили о перевыборах и больше о чём-то мутном. люди раздают чай, сушки, листовки, несут над нашими головами огромную белую ленту
потом наливаем коньяк в чай под столиком в булочной, идём уже в темноте со стаканами в руках, чувствую какую-то уверенность бог знает в чём - ну хотя бы в том, что еду домой, а там ждут сеня и отдых.)
а сегодня иду с утра на рынок, стою минут 20 в очереди и слушаю бодрых старичков-фронтовичков, которые травят друг другу байки про таманскую дивизию, про своих восьмерых братьев (все восемь вернулись домой из разных мест ровно 9 мая 1945-го, кто-то раненый, но все живые), про дома, от которых в войну ничего, кроме печки, не оставалось, а глядишь - в печке кто-то всё равно хлеб печёт. про то, как заготавливали на зиму картошку и эту самую квашеную капусту, за которой мы все тут в очереди стоим со своими дурацкими деньгами, тёплыми пальто, хорошими квартирами и миром в душе