читаю заметку про "границы рассвета", там есть кусок из дневника филиппа гарреля
всегда хотелось вести бумажный дневник ровно в таком стиле - отрывочными высокопарными фразами, с высокой концентрацией оставленного "за кадром" действия.
В своем дневнике Филипп Гаррель писал: «В тот день я был у себя в комнате, готовя гашиш со всей обстоятельностью, которая приходит с привычкой. За занавесями окна садилось зимнее солнце. Я заснул прямо так, в одежде. Я проснусь посреди ночи и расплачусь, лежа на боку. («Я устал… устал…, думал я, от жизни одиночки») Воспоминания о некогда испытанной любви и красоте жизни, которую я считал единственной на свете, заставили меня расплакаться еще сильнее, и я снова заснул. В полдень я вышел на улицу. Встретил Элизабет, подругу, которая позвала меня в гости к паре, у которой она должна была обедать. По дороге я купил лилию, чтобы подарить ее незнакомой доселе актрисе, к которой меня вели. Отныне я должен был видеть ее снова и снова... У Джин была депрессия, нервное растройство. Ее госпитализировали. Электрошок, которому ее подвергали, трагически обострил ее болезнь. Пешком я возвращался из монтажных, находившихся в пригороде. Я шел вдоль реки. Был конец лета. Силуэты рыбаков на фоне садящегося солнца. Я проходил через блошиный рынок у ворот Clignacourt, еще один фильм был закончен, я радостно дышал, освободившись от него. На тротуаре я увидел вечернюю газету с фотографией Джин на первой странице: «Джин Сиберг покончила с собой».
сама заметка - www.cineticle.com/text/247--la-frontiere-de-lau...
всегда хотелось вести бумажный дневник ровно в таком стиле - отрывочными высокопарными фразами, с высокой концентрацией оставленного "за кадром" действия.
В своем дневнике Филипп Гаррель писал: «В тот день я был у себя в комнате, готовя гашиш со всей обстоятельностью, которая приходит с привычкой. За занавесями окна садилось зимнее солнце. Я заснул прямо так, в одежде. Я проснусь посреди ночи и расплачусь, лежа на боку. («Я устал… устал…, думал я, от жизни одиночки») Воспоминания о некогда испытанной любви и красоте жизни, которую я считал единственной на свете, заставили меня расплакаться еще сильнее, и я снова заснул. В полдень я вышел на улицу. Встретил Элизабет, подругу, которая позвала меня в гости к паре, у которой она должна была обедать. По дороге я купил лилию, чтобы подарить ее незнакомой доселе актрисе, к которой меня вели. Отныне я должен был видеть ее снова и снова... У Джин была депрессия, нервное растройство. Ее госпитализировали. Электрошок, которому ее подвергали, трагически обострил ее болезнь. Пешком я возвращался из монтажных, находившихся в пригороде. Я шел вдоль реки. Был конец лета. Силуэты рыбаков на фоне садящегося солнца. Я проходил через блошиный рынок у ворот Clignacourt, еще один фильм был закончен, я радостно дышал, освободившись от него. На тротуаре я увидел вечернюю газету с фотографией Джин на первой странице: «Джин Сиберг покончила с собой».
сама заметка - www.cineticle.com/text/247--la-frontiere-de-lau...