благодаря защите стало ещё яснее, что меня чем дальше, тем меньше интересует личное в любом его изводе.
возможно, это вытекает в том числе из неотвязного желания как можно меньше проявляться в пространстве (занимать меньше места, оставлять меньше следов, приблизиться к невидимости).
забавно, что в конечном итоге пределом тревоги (самой ужасной расплатой, которой опасаешься) является не какое-то неизбежное и фатальное последствие, а то, что я сама себя сожру с потрохами за свои ошибки.
не раз в последнее время говорили с ровесниками, что нам постоянно не хватает времени как следует что-то прожить и пережить. с одной стороны это вариация на тему брюзжания о том, что нынче мы все куда-то спешим, и ностальгии о беззаботной юности. а с другой - переживание тоже труд, поэтому это разговор в общем-то о труде - труде переживания, который мы теперь ретроспективно можем оценить и постараться использовать как ориентир и тем самым источник сил (а не как источник засасывающей страшной тоски, как это было в юности, в моменты этих переживаний). то есть попытка переориентировать и перетряхнуть свои практики труда и работы (раз уж от труда нам теперь до могилы никуда не деться).
поскольку я уже достаточно старая, надо заводить книгу мудрых мыслей.
запишу туда, во-первых, что надо покупать книжки в маленьких независимых магазинах, а не в "лабиринте";
во-вторых, никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя сдавать ребёнку кровь из вены в городской поликлинике;
в-третьих, нельзя доверять взрослым людям с детским почерком.