малыш совершенно космический - дружелюбный, осторожный, заботливый в некотором роде даже. бегаем с ней по делам и гостям в слинге, вечерами гуляем в сквере (она пырит на голубей и прочее, я медленно качу коляску и читаю пятигорского; раскрыла, кстати, секрет прелести его философской прозы - в том, что она абсолютно не формульная! сюжет отрывочен, поскольку строится на разговорах и на идеях, и потому непредсказуем, как непредсказуемы и характеры, и повороты мысли. причём это далеко не бесструктурный поток сознания, а стройное тело текста, написанное вполне обыденным языком. беглые разыскания, кстати, показали, что на западе популярная философская проза совсем другая - нечто ближе к научной фантастике, один из романов филипа дика, например, к ней причисляют)
понемножку работаю, ура - сделала редактуру брошюры, очень приятный процесс оказался. а ещё появилась возможность издать моё давнее интервью с в.а. (как и само интервью, эта возможность появилась благодаря лене, которая просто бесконечно приносит в мою жизнь разные радости, кажется, я этого всё же не заслужила); сижу переформулирую свои вопросы и опять сталкиваюсь с тем, что мне трудно спрашивать - я слушаю/читаю, понимаю, что-то там себе думаю, но не умею задать вопрос, провоцирующий на длинный увлекательный ответ. большая удача, что в.а. и без наводящих вопросов хороший рассказчик)
а после того интервью в.а. сказал лене обо мне: "она что-то понимает", и это была опупительная похвала, конечно, от него такое нечасто услышишь))
стратегия "сожри себя с говном при любом промахе", как и следовало предположить, работает со временем всё хуже и хуже; только ком ошибок накапливается и притупляются реакции. не знаю, что с собой делать, но уже явно не это (а ведь уже так привыкла к годами отработанной схеме).
съездили с папой и кирой в измайловский парк; в пасмурное буднее утро там так хорошо - большие тихие тополя, под ними девочки с книжками валяются, в пруду большой остров, всё тёмно-зелёное, и над всем медленно царит старое колесо обозрения.